Собрать кубик Рубика: политические трансформации Кыргызстана

На современном этапе развития политической культуры эти кланы представляют собой финансово-чиновничьи группы мафиозного типа, имеющие представительство в парламенте страны. Каждая партия целиком или на паях принадлежит таким группам и служит для распределения должностей, государственных заказов и т.д. Ситуация в республике остается стабильной, только если все ключевые кланы имеют доступ к ресурсам. Таким образом, новая Конституция — это закрепление текущего статус-кво.



Денис Бердаков

Политолог, координатор Аналитического Клуба Кыргызстана

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ СТАТЬИ

11 декабря 2016 г. в Киргизии пройдет референдум по внесению изменений в конституцию страны. 26 октября президент Кыргызстана Алмазбек Атанбаев объявил об отставке правительства страны. Основной причиной отставки стала потеря статуса парламентской коалиции, состоявшей из четырех партий. Какие перемены ждут страну в 2017 г.?

Резкое обострение ситуации в Кыргызстане началось после того, как 29 июля 2016 г. администрация президента и партия СДПК заявили о подготовке референдума по внесению поправок в конституцию, нацеленных на создание устойчивой политической системы после ухода А. Атамбаева с поста президента в 2017 г. Выступая 31 августа на параде в честь Дня независимости республики, А. Атамбаев раскритиковал позицию Р. Отунбаевой и бывших министров — они выразили недовольство инициативой внесения поправок в конституцию. Бывшие соратники президента из Временного правительства потребовали от А. Атамбаева публичных извинений, написав, что они «глубоко возмущены резкой критикой в адрес экс-президента Розы Отунбаевой, которая практически за руку привела его к посту главы страны».

«Президент Атамбаев не сможет отрицать тот факт, что без воли и мудрого руководства Розы Исаковны партия СДПК не смогла бы попасть в коалицию большинства, и А. Атамбаев не смог бы занять пост главы правительства, в последующем и пост президента», — сказано в заявлении. Бывшие члены Временного правительства 2010–2011 гг. заявили в своем обращении, что будут «решительно отстаивать честь и достоинство» экс-президента Розы Отунбаевой.

Если уйдет, не оставив после себя преемника или патронажные сети, которые будут его поддерживать, в стране образуется хаос, новый передел собственности.

А. Атамбаев обвинил бывших членов Временного правительства в мародерствах, превышении служебного положения и подстрекательстве сепаратистов. При этом президент заявил, что не имеет доказательств, потому что силовики того времени «зачистили все следы».

В ходе парламентской сессии 1 сентября 2016 г. О. Текебаев предложил Жогорку Кенеша устроить парламентский переворот, сформировать новую коалицию и новое правительство, полностью независимые от действующего президента. 18 августа Кылычбек Султанов (владелец самой влиятельной кыргызскоязычной газеты с 120 тыс. тиражом Super.kg и ярый сторонник О.Текебаева) был освобожден от должности Чрезвычайного и Полномочного Посла Кыргызской Республики в Малайзии.

www.roza.kg
Алмазбек Атамбаев и Роза Отунбаева
во время торжественного мероприятия,
посвященного пятилетию Апрельской
революции, 7 апреля 2015 г.

После этого сняли всех назначенцев партии «Ата-мекен» в правительстве: 5 сентября была снята с должности заместитель министра юстиции Айбермет Кутуева, 6 сентября — заместитель директора государственной инспекции по экологической и технической безопасности при правительстве республики Марат Таиров. Позже был снят министр труда и социального развития Кудайберген Базарбаев. Начались налоговые проверки у бизнесменов, аффилированных с О. Текебаевым.

Существует целый ряд причин, по которым президенту необходима перегруппировка полномочий в политической системе страны. Во-первых, 67 статья Конституции Кыргызстана гласит, что «Президент может быть привлечен к уголовной ответственности после отрешения его от должности». В республике не сложилась политическая культура передачи власти (исключение — ВРИО Р. Отумбаева на посту президента в 2010–2011 гг.) — легитимность власти обеспечивалась посредством перекладывания ответственности на предыдущих «беглых» президентов. Именно поэтому сложившаяся в 2016 г. ситуация носит весьма закономерный характер.

Во-вторых, как показал опыт самого А. Атамбаева, в условиях неразвитой партийной системы президентско-парламентская система имеет потенциал превращения в президентскую с контролем над парламентом через парламентское большинство или коалицию. Уйти при такой системе для А. Атамбаева значило бы попасть под каток репрессий от нового лидера через год-другой.

Давление со стороны оппозиции в преддверии президентских выборов 2017 г. возрастает, и остаться на второй срок, изменив конституцию, — это прямой путь к превращению в «авторитарного лидера» с точки зрения западных государств.

В-третьих, А. Атамбаев пришел к власти как законно избранный на выборах в 2011 г. президент. За все годы его президентства ни одно государство, ни международная организация не признали его власть тиранией. В стране не было политически мотивированных убийств, выборы в парламент были проведены честно и прозрачно, политические заключенные «нейтрализовались» через суды. Тем не менее давление со стороны оппозиции в преддверии президентских выборов 2017 г. возрастает, и остаться на второй срок, изменив конституцию, — это прямой путь к превращению в «авторитарного лидера» с точки зрения западных государств со всеми вытекающими последствиями. А. Атамбаев — не фанат власти, и лавры несменяемого президента ему ни к чему.

Все эти доводы направлены на то, чтобы вовремя уйти из власти, оставив при этом после себя команду, способную поддерживать баланс сил в элитах и повысить эффективность правительства в условиях кризиса. Новая сборка старой президентско-парламентской республики укрепляет полномочия премьер-министра по оперативному управлению правительством, не ослабляя при этом власть президента. Парламент при этом остается местом почетных и в целом неподсудных бояр, опирающихся на свои клиентско-патронажные сети.

Новое старое правительство

atambaev.kg
Присяга Сооронбая Жээнбекова, премьер-
министра Кыргызстана

Конфликт закончился формированием новой коалиции. В нее вошла президентская партия СДПК, ее клон — партия «Кыргызстан» и олигархическая партия бывших чиновников «Бир Бол». Сооронбай Жээнбеков, один из ключевых сторонников президента А. Атамбаева, сохранил должность главы правительства. По итогам конфликта правительство ушло в отставку, чтобы очиститься от старых «друзей» — партии «Ата-мекен». В правительстве поменяются всего один-два министра, что никак не повлияет ни на проводимую политику, ни на качество реформ, ни на уровень жизни.

Перед новым старым правительством стоят все те же задачи. Во-первых, это работа по созданию эффективного правительства с целью грамотного и быстрого использования возможностей ЕАЭС и Китайского рынка для наращивания экспорта в эти страны. Без этого стране грозит социальная катастрофа, которую пока сдерживает переводы 700 тыс. трудовых мигрантов из России, Беларуси, Казахстана. Во-вторых, подразумевается создание действующей системы правил взаимодействия элиты с модератором, на основе которой можно строить общегражданскую идеологию. Ее отсутствие привело к тому, что ислам, особенно в его радикальных проявлениях, стал, по сути, системой ценностей для десятков тысяч кыргызстанцев.

Скрытые связи

Отставка правительства непосредственно связана с референдумом, запланированным на начало декабря 2016 г. Референдум в данном случае — это инструмент создания неких общих правил для той части элиты, которую действующий президент планирует оставить после себя. Добровольный уход из власти — уникальная практика для Центральной Азии. При этом политическая система, институты и политическая культура в стране таковы, что, если он уйдет, не оставив после себя преемника или патронажные сети, которые будут его поддерживать, в стране образуется хаос, новый передел собственности. Независимо от итогов правления Алмазбека Атамбаева, он, вероятно, будет объявлен врагом народа.

Вебинар «Интересы Кыргызстана в ЕАЭС»

Именно поэтому было принято решение о проведении Конституционного референдума с целью создания новой гибридной формы государственного правления, которая также будет парламентско-президентской. В ней будет уменьшено значение судебной власти, будет усилена позиция правительства и будут закреплены все действующие сейчас поправки.

Классические три ветви власти превращаются в две, а судебная система становится некой диалоговой площадкой с функцией взаимного контроля. Республика не становится в чистом виде президентской или парламентской, это скорее оптимизированная сборка двуглавого орла, где одна «голова» в виде премьера, опирающегося на парламентское большинство, формирует правительство, отвечает за его деятельность и будет решать социально-экономические задачи, а президентская «голова» назначает руководителей силовых структур и контролирует внешнеполитический курс.

Второй центр силы — это олигархические и клановые группы, которые собираются в парламенте. На современном этапе развития политической культуры эти кланы представляют собой финансово-чиновничьи группы мафиозного типа, имеющие представительство в парламенте страны. Каждая партия целиком или на паях принадлежит таким группам и служит для распределения должностей, государственных заказов и т.д. Ситуация в республике остается стабильной, только если все ключевые кланы имеют доступ к ресурсам. Таким образом, новая Конституция — это закрепление текущего статус-кво.

Кыргызстан в ЕАЭС: контуры евразийской социально-экономической модели республики к 2025 г.

12 августа 2015 г. Кыргызстан стал полноправным членом Евразийского экономического союза. Однако ожидаемый благоприятный эффект от вхождения Кыргызстана в состав ЕАЭС был серьезно нивелирован такими внешними факторами, как мировой экономический кризис и падение цен на ключевые экспортные товары двух локомотивов союза — Казахстана (металлы, нефть) и России (газ, нефть, лес, руды). Социально-экономическая модель республики, сформировавшаяся в начале 2000 гг. и базирующаяся, в том или ином виде, на экспорте рабочей силе и реэкспорте товаров, начала драматически меняться после того, как Россия, Казахстан и Беларусь создали Таможенный союз.

Денис Бердаков

Политолог, координатор Аналитического Клуба Кыргызстана

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ СТАТЬИ

Кризис кыргызской модели начался в 2011 г. и перешел в критическую фазу в 2015 г. Все четыре столпа экономики КР оказались под угрозой. Реэкспорт — в силу того, что после начала функционирования Таможенного союза закрылись рынки сбыта ЕАЭС. Швейная отрасль потеряла свои преимущества (по цене товара) после вхождения России в ВТО. Доходы от крупнейшего золоторудного месторождения «Кумтор» зависели от мировых цен на золото и политической стабильности внутри республики. Дольше всех страну кормили мигранты. Но после обвальной девальвации рубля в 2014 г. и продолжающейся валютной нестабильности в 2015 г., а также после обесценивания тенге в 2015 г. под угрозой оказались и реэкспорт, и швейная отрасль.

В 2025 г. пройдет десятилетний срок становления (часть интеграционных инициатив вступит в силу в 2019, 2021 и 2025 гг.) ЕАЭС как международной структуры, и тогда станет понятно, как сформируется социально-экономическая модель республики в рамках относительно полноценно работающих четырех ключевых свобод союза.

Общие рынки товаров

Елена Кузьмина:
Кыргызстан в ЕАЭС: результаты участия

Благодаря вступлению страны в ЕАЭС был отменен таможенный контроль на границе Кыргызстана с Казахстаном, а через него — с Беларусью, Арменией и Россией (кыргызстанские поставщики сельхозпродукции, легкой промышленности и прочие ориентированыименно на эти рынки).

После вхождения в Союз в первую очередь в Кыргызстане выиграли производства, которые смогли создать добавленную стоимость на территории КР. Это прежде всего швейная отрасль.

В 2016 г. из Кыргызстана швейной продукции экспортировано на 95,5 млн долл., что составляет 7% от общего объема экспорта, в самой отрасли трудится более 150 тыс. человек. В целом из КР отправлено изделий на 1 млрд 268 млн долл. Отрасль занимает третье место по экспорту после драгоценных металлов и сельскохозяйственной продукции.

В состав современной лёгкой промышленности Кыргызстана входят около 200 предприятий, образующих текстильно-трикотажный, швейный, кожевенно-обувной и меховой комплексы, которые выпускают широкий ассортимент товаров. Швейная промышленность страны поднялась за счет дешевой растаможки сырья из Китая, Турции, Южной Кореи, дешевой рабочей силы (в советское время в республике работали более 30 крупных предприятий лёгкой промышленности), открытого рынка стран СНГ и знания рынка (лекала под потребителя, нужные ростовые линейки, фасон).

В 2017 г. в г. Токмок появилась компания «Транстекстиль» — современная, соответствующая международным стандартам фабрика по производству трикотажной ткани. В комплексе предусмотрен кластерный подход, начиная от выращивания хлопка, выпуска ниток, тканей и изделий.

Ожидаемый благоприятный эффект от вхождения Кыргызстана в состав ЕАЭС был серьезно нивелирован такими внешними факторами, как мировой экономический кризис и падение цен на ключевые экспортные товары двух локомотивов союза.

Также стоит учитывать, что на многих рынках Центральноазиатского региона и России есть законы, запрещающие стихийную торговлю после 2020 г. А продукция кыргызстанских швейников реализовывалась в основном на этих рынках. К 2025 г. в Кыргызстане вырастет свой швейный кластер на основе нескольких швейных технополисов (в апреле 2017 г. в селе Военно-Антоновка Сокулукского района Чуйской области было выделено 50 га земли для создания швейного технополиса на 10 тысяч рабочих мест), фабрик по производству фурнитуры, тканей.

Если говорить о продукции, производимой на территории Кыргызстана, в общих чертах, то уже с 2015-2016 гг. обозначился ряд тенденций:

• На товарных и сырьевых рынках Кыргызстана превалирует продукция стран ЕАЭС, в то же время Кыргызстан почти не проводит политику протекционизма как, например, Казахстан до последнего времени. Это объясняется тем, что республика производит в основном продукцию сельского хозяйства без высокого уровня переработки (молоко, а не сыры, мясо живым весом, а не консервы). Объем взаимной торговли с государствами — членами Евразийского экономического союза (ЕАЭС) в 2016 г. составил $1 млрд 962,6 млн и по сравнению с 2015 г. сократился на 18,6%. И тенденция будет сохраняться. Открытие таможенных границ в перспективе до 2025 г. приведет к тому, что все мелкотоварное производство будет вытеснено продукцией более крупных предприятий из стран ЕАЭС.
• На рынке сельско-хозяйственной продукции (а Кыргызстан часто по ошибке называют фермерской страной) республику ждут серьезные изменения. С одной стороны, среди экспортируемых товаров в Россию за 2016 год — увеличился вывоз фасоли в 3,3 раза и фруктов — на 33,1%, экспорт овощей увеличился на 36,1%. А объем поставок молочной продукции в Казахстан вырос в четыре раза по сравнению с 2015 г. То есть ощущается компенсирующий рост (ранее не случившийся по причине закрытости границ). С другой стороны, за почти два г. пребывания в союзе не удалось найти ни одного поставщика овощей или фруктов, готового ежемесячно поставлять хотя бы 50 тонн однотипного товара в крупную торговую сеть России и Казахстана. Проблема в следующем: номинально в Кыргызстане существует более 300 тысяч фермерских хозяйств. Большую их часть составляют семейные хозяйства, где производится более 90% сельскохозяйственной продукции, при этом частный сектор владеет 75% пахотных земель в КР. Но средний надел фермера составляет 2,3 гектара — ни о каком экспортно ориентированном хозяйстве с серьезной механизацией разговора и быть не может.

К 2025 г. в Кыргызстане вырастет свой швейный кластер на основе нескольких швейных технополисов.

По государственному учету земель на 1 января 2010 г., территория Кыргызской Республики составляет 19 995 тыс. гектар, из них только 867 орошаемые. Поэтому создание серьезных фермерских хозяйств — в большинстве случаев будет идти с участием иностранного капитала и технологий, и приведет к формированию больших по размеру хозяйств. Что в условиях высокогорного Кыргызстана, где большая часть населения сосредоточена в орошаемых долинах, может привести к серьезному социальному напряжению.

• К 2025 г. в республике будет построена целая сеть торгово-логистических центров, которые смогут концентрировать, калибровать, сортировать, хранить и проводить первичную переработку. Первые центры уже запущены в Иссык-Кульской области — на 2400 тонн и 60 птицефабрик, производящих около 6 млрд яиц в год, что полностью закрывает внутренний рынок и дает избыток для экспорта, а курсовая разница делает казахстанские яйца на 40% дешевле) и пшеницы (простаивают два крупнейших мукомольных завода).

До 2025 г. будут сформированы сразу нескольких товарных рынков. Предполагается, что общие рынки лекарств и медицинских изделий начнут функционировать в 2017 г., общий электроэнергетический рынок — в 2019 г., общие рынки газа, нефти и нефтепродуктов — в 2025 г. Формирование электроэнергетического рынка, где частные и государственные компании смогут закупать/продавать на межгосударственной энергетической бирже требуемое количество киловатт-часов для реализации конкретного проекта, позволит уже к 2025 г. запустить ряд энергоемких производств. Например, в Кыргызстане разведаны как минимум два крупных месторождениями алюминия («Зардалек» в Баткенской области и «Сандык» — в Нарынской). В данных месторождениях содержатся не привычные и легкие для переработки бокситы, а нефелиновые сиениты. Для получения алюминия нужно будет построить очень сложный промышленный комплекс, включающий производство цемента щелочей, изготавливаемых из промежуточных продуктов алюминиевого производства. И на все это необходимо огромное количество электроэнергии. В настоящее время энергетический сектор, занимающий значительную долю в ВВП республики, вошел в полосу риска существенного снижения потенциала и не может обеспечить электроэнергией предприятия в зимний период (так как основа электроэнергетики республики — 17 гидроэлектростанций, которые нестабильны по выработке объемов электроэнергии — зависят от дождей и солнечных дней). Это вызвано следующими причинами: несбалансированным из-за периода маловодья использованием водно-энергетических ресурсов, необходимых для производства электроэнергии; высоким физическим и моральным износом действующего оборудования в связи с длительным отсутствием инвестиций; нестабильной финансово-экономической деятельностью, а также ростом технических и коммерческих потерь.

Григорий Лукьянов:
Россия — Кыргызстан: по итогам переговоров в Бишкеке

Общие рынки газа, нефти и нефтепродуктов Союза создаются, чтобы обеспечить потребности всех экономических отраслей государств — членов ЕАЭС в нефтегазовых ресурсах по доступным ценам. И здесь для Кыргызстана открываются стабильные и долгосрочные возможности по загрузке пяти нефтеперерабатывающих заводов (три на юге и два на севере государства). Однако небольшие мощности переработки сырья позволяют отнести их к мини-НПЗ. Производственные мощности кыргызских НПЗ полностью или частично простаивают из-за нехватки сырья для их полной загрузки. Фактически в нефтеперерабатывающей отрасли действует единственное предприятие — СП «Кыргыз Петролеум Компани», которое в основном перерабатывает нефть, добываемую АО «Кыргызнефтегаз», с объемом поставок, не загружающим мощности завода. В 2013 г. китайские инвесторы запустили крупнейший в республике нефтеперерабатывающий завод ОсОО «Чайна Петроль Компани «Джунда», который не только обеспечивает внутренний рынок Кыргызстана, но и экспортирует продукцию в Таджикистан и Афганистан. Основная проблема завода — это нестабильные поставки сырья. На 2017 г. в Казахстане действует мораторий на импорт сырой нефти, а поставки из России не налажены.

По данным Ассоциации нефтетрейдеров Кыргызстана, ежемесячно страна потребляет около 18 тыс. тонн дизтоплива и 31 тыс. тонн бензина. Создание общего рынка нефти в ЕАЭС к 2025 г. станет мощнейшим стимулом для развития других взаимосвязанных отраслей экономики, таких как сервисные услуги в нефтегазовой отрасли, нефтегазохимия, электроэнергетика, транспорт, металлургия, машиностроение.

Рынок услуг

К 2025 г. ключевой проблемой для кыргызстанцев и этнических кыргызов, получивших российское гражданство, станут сокращения относительно высокооплачиваемых рабочих мест на российском рынке труда.

Единый рынок услуг с момента вступления в силу Договора о ЕАЭС уже действует в 43 секторах. Для компаний и специалистов из Кыргызстана, специализирующихся на редких и высоко технологичных услугах, это открывает значительные возможности. К 2025 г. поставка и получение услуг из Кыргызстана в страны ЕАЭС будут возможны на условиях национального режима, то есть без неприменения количественных и инвестиционных мер, с учетом режима наибольшего благоприятствования и без ограничений, изъятий и дополнительных требований за исключением отдельных случаев. И самый большой плюс заключается в освобождении поставщика услуг от повторного учреждения в форме юридического лица на территории другого государства. Прежде всего это позволит IT-компаниям охватить новые рынки. В 2016 г. доходы в этой сфере достигли 241 млн сомов (около 4 млн долл.), в сфере работают около 30 компаний, 70% заказов они получают из заграницы. И большая часть заказов поступает из Казахстана — 39%.

Значительную долю — 75%, или 386,7 млрд сомов (около 6 млрд долл. США), в общем объеме предоставленных рыночных услуг в Кыргызстане занимает оборот оптовой и розничной торговли, ремонт автомобилей. Не стоит надеяться, что эти не самые технологичные сферы услуг смогут быть конкурентоспособны на евразийском рынке. Скорее — наоборот, например, в сфере грузоперевозок (4% в общем объеме экономики республики) российские логистические операторы значительно потеснили местных разрозненных автоперевозчиков.

Отдельно стоит выделить автоматическое признание образования (кроме юридического, педагогического, фармацевтического и медицинского). Это позволит трудящимся из Кыргызстана претендовать на рабочие места, требующие квалификации в странах Союза.

Рынок финансов

В ходе вступления Кыргызстана в Евразийский экономический союз также был создан Российско-Кыргызский фонд развития РКФР) с капиталом в 500 млн долл. По состоянию на 28 апреля 2017 г. фонд прокредитовал 712 проектов на 226 млн. долл. Но уже к весне 2017 г. Российско-Кыргызский Фонд развития столкнулся с естественным ограничителем — неправильно был рассчитан залоговый потенциал Кыргызстана, так как РКФР действует в режиме квазибанка, который идет по направлению залогового кредитования (до 120% от суммы кредита). А такой залоговой базы у бизнеса просто нет, особенно на фоне падающих цен на недвижимость.

Легальное трудоустройство и особый статус в рамках ЕАЭС позволяет трудящимся из Кыргызстана (с хорошим знанием русского языка) занимать хорошие позиции.

Основу финансового сектора Кыргызстана составляют25 коммерческих банков, общий объем кредитов которых составил 94,5 млрд сомов (1 млрд 399 млн долл. США). Отличительная черта функционирования банковской системы всех стран — это ограниченные масштабы внутреннего рынка. И по мере разворачивания глобального и регионального кризисов в республике все меньше производств, которые могут генерировать прибыль, чтобы закрывать дорогостоящие кредиты. Это, в свою очередь, ведет к реструктуризации банков, сокращению штатов. Например, если в первом полугодии 2015 г. чистая прибыль банковской системы составляла 1 млрд 188 млн сомов, то по итогам первого полугодия 2016 г., объем чистой прибыли составил лишь 18,7 млн сомов (около 3 млн долл. США).

К 2025 г. ситуация ухудшится, и на плаву останутся только банки с серьезными филиальными сетями, банкоматами и безналичными терминалами по всей стране. А Кыргызско-Российский фонд развития столкнется с тем, что ему придется брать на свой баланс ряд предприятий, которые не смогут платить проценты по кредитам и продавать их активы, «вытаскивая» тело кредита. В итоге станет понятна ошибочность той логики, в рамках которой открывался фонд. Считалось, что стране не хватает дешевых кредитов (Фонд выдает их под 5% годовых в долларах США) на развитие бизнеса. Но проблема оказалась глубже — в стране слабые государственные институты по обеспечению инфраструктуры, правоприменению законов, поддержки бизнеса и т.д.

Рынок рабочей силы

Григорий Лукьянов:
Вебинар «Интересы Кыргызстана в ЕАЭС»

Основная и мало кем оспариваемая выгода от вступления Кыргызстана в ЕАЭС — это свобода перемещения трудовых мигрантов. После того, как Кыргызстан стал страной — участницей ЕАЭС, положение трудовых мигрантов, которые работают на территории Союза, улучшилось.

Только в России трудятся около 600 тыс. кыргызстанцев из шестимиллионного населения страны. Благ.ря новым правилам, они получили ровно такие же права, как и остальные граждане союза. Граждане Кыргызстана могут работать в России без патентов, квот, сдачи экзамена на знание русского языка и других разрешительных документов, что позволяет мигрантам экономить не менее 60 тыс. руб. ежегодно.

Это позволило переломить тенденцию роста возврата трудовых мигрантов в республику. В то время как число мигрантов, приезжающих из Узбекистана и Таджикистана в Россию, последовательно снижается.

Денежные переводы физических лиц в Узбекистан из России за 2016 г. составили 2,7 млрд долл., в Таджикистан — 1,929 млрд долл., а в Кыргызстан — 1,93 млрд долл. Это на фоне того, что трудящихся из Кыргызстана в Российской Федерации значительно меньше, чем граждан Таджикистана или Узбекистана.

На апрель 2017 г. в России живут и работают 633 тыс. кыргызстанцев. По причине упрощенного режима получения российского гражданства для жителей Кыргызстана с 2002 г. по 2010 г. (новые данные появятся после очередной переписи населения) более 70 000 этнических кыргызов получили российское гражданство. Общее число этнических кыргызов с российским гражданством, проживающих в России, сейчас не менее 103 422 человек.

Уже к 2017 г. почти в полном объеме «заработала» свобода перемещения трудящихся в рамках ЕАЭС: нет надобности брать патент и платить за него от 2 до 8 тыс. рублей в месяц, срок временного пребывания трудящихся будет определять трудовой договор с работодателем, отменена сдача экзаменов по русскому языку, истории и праву.

Ключевыми столпами экономики страны останутся горнодобывающая отрасль (золото, медь, алюминий), переводы трудящихся и сельское хозяйство.

К 2025 г. ключевой проблемой для кыргызстанцев и этнических кыргызов, получивших российское гражданство, станут сокращения относительно высокооплачиваемых рабочих мест на российском рынке труда. После девальвации рубля по отношению к доллару (и через него к национальной валюте Кыргызстана — сому) в 2014–2015 гг. и последующей заморозки зарплат как в коммерческом, так и в государственном секторах, кыргызстанцы стали менять свои стратегии заработков. Если с начала 2000-х гг. до 2015–2016 гг. кыргызстанцы приезжали в Россию и работали в массе своей как бесправные, полулегальные гастарбайтеры, готовые жить по 10-20 человек в одной квартире и пересылать большую часть своего заработка семьям в Кыргызстан, то уже с 2017 г. наметилась другая тенденция. Она и станет доминирующей к 2025 г. На начало 2017 г. 300 тысяч кыргызстанцев заключили трудовые договоры (до вступления в ЕАЭС официально обустраивались лишь 25-28 тысяч граждан), и эта тенденция будет расти. Легальное трудоустройство и особый статус в рамках ЕАЭС позволяет трудящимся из Кыргызстана (с хорошим знанием русского языка) занимать хорошие позиции (менеджеры, управляющие, работники сферы интеллектуальных услуг), а это, в свою очередь, начинает менять сам стиль миграции — он становится долгосрочным, переезжают уже с семьями, нет особых излишков, которые «нужно» (в основном переводили детям), «можно» (расходы растут, так как меняется стиль жизни: расходы на отдых, культурный досуг, жилье, питание) и «хотелось бы» (теряется связь с родиной, так как происходит процесс урбанизации вчерашних жителей сел) переводить в Кыргызстан.

Отдельный тренд — это падение востребованности низкоквалифицированного труда в России — в перспективе до 2025 г. Строительные компании больше не нуждаются в большом количестве неквалифицированной рабочей силы, российские предприятия проводят автоматизацию производства (когда даже кадры с большим опытом остаются не у дел) в ЖКХ, идет закупка техники, снижающей потребность в физическом труде.

***

К 2025 г. в ЕАЭС должны заработать ключевые свободы, обеспечивающие передвижение товаров, услуг, капиталов чтобы повысить общий уровень жизни населения Союза через воссоздание единых производственных комплексов. Для Кыргызстана это значит, что в ближайшие восемь лет будут происходить изменения в экономике, бизнесе, финансовой среде, которые приведут к формированию новой социально-экономической модели. Ключевыми столпами экономики страны останутся горнодобывающая отрасль (золото, медь, алюминий), переводы трудящихся и сельское хозяйство.

В жесткой конкуренции с курсом валют стран ЕАЭС будет модернизироваться швейная отрасль республики, становясь флагманом по созданию рабочих мест и привлечению инвестиций. Сельское хозяйство кардинально изменится, укрупняясь и ориентируясь на внешние рынки, повышая механизацию. Появятся целые кластеры по выращиванию и переработке овощей и фруктов. В сфере мясопереработки позитивные изменения будут видны, к сожалению, позже 2025 г., так как цикл по выращиванию мясных пород крупного рогатого скота требует как больших денег, так и времени реализации проектов. Ряд отраслей сельского хозяйства станут не выгодны, и республика начнет специализироваться на пяти-семи продуктах для выращивания, используя свой климатические преимущества. Трудовая мобильность (и переводы трудящихся из ЕАЭС) в страну испытает серьезный шок из-за падения платежеспособного спроса на низко квалифицированную рабочую силу и из-за изменения модели трудовой мобильности (выгоднее не ездить на заработки, а строить свою карьеру за рубежом).

В целом можно отметить, что вхождение и раскрытие рынка Кыргызстана перед компаниями из ЕАЭС (и учитывая дорогой местный кредит) приведет к тому, что большая часть местных предприятий с высокой нормой прибыли будет принадлежать иностранному капиталу. А целый ряд мелких производств, не выдержав «всех возможностей 180- миллионного рынка» уступят свою долю рынка крупным российским, казахстанским и белорусским холдингам. В чем-то республика будет похожа на страны восточной Европы, в которых мало что выгодно производить на фоне таких гигантов, как Германия и Франция, но, с другой стороны, есть включенность в региональные процессы интеграции, которые дают выход на мировые рынки через поднятие качества продукции. Тем более, что в ЕАЭС пока нет такого перенасыщения продукцией, есть окна возможностей (свобода определять свои налоги, географическое положение, игра с национальной валютой).

Все эти трансформации будут постоянно подвергать элиту Кыргызстана соблазну выйти из интеграционного проекта, но постепенно будет приходить понимание, что тяжелейший трансформационный период к 2025 г. дает возможность создать (при условии улучшения государственного менеджмента) новую относительно социально-устойчивую модель экономики в рамках макрорегиона. Выход из Союза не вернет предыдущей модели экономики, которая канула в Лету вне зависимости от желания кыргызстанцев. Новая модель будет во многом базироваться на торговле, инвестициях с ЕАЭС, но это программа выживания, причем для очень широких слоев населения республики. Качественное улучшение жизни возможно только через запуск дополнительных программ развития.

http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/kyrgyzstan-v-eaes-kontury-evraziyskoy-sotsialno-ekonomicheskoy-modeli-respubliki-k-2025-g/

Предкризисная модель Кыргызстана: опасный баланс между экономической необходимостью и политическими интересами

By Денис Бердаков

 

On Ноябрь 22, 2015

 

• Share this post:

Кризис кыргызской модели начался в 2011 году и перешел в критическую фазу в 2015 году. Все четыре столпа экономики КР оказались под угрозой. Реэкспорт — в силу того, что закрылись рынки сбыта ЕАЭС после начала функционирования Таможенного Союза. Швейная отрасль потеряла свои преимущества по цене товара после того как Россия вошла в ВТО.  Доходы от «Кумтора» зависели от мировых цен на золото и политической  стабильности внутри республики. Дольше всех страну кормили «мигранты», но после обвальной девальвации рубля в 2014 году и продолжающейся валютной нестабильности в 2015 году, а также после обесценивания тенге в 2015 году под угрозой оказался и реэкспорт, и швейная отрасль. Торговля, услуги аренды, бурно развивающиеся с 2011 по 2014 год, строительство также испытали сильнейшие шоки.

Краткая история модели

Сейчас в Кыргызстане в самом разгаре кризис той модели развития, которая сформировалась в начале 2000х годов и во многом определила внешнюю и внутреннюю политику республики на следующие два десятилетия.

Лихие 90-ые… как создавалась система

Получив независимость, Кыргызская Республика с 1991 года приступила к комплексной программе экономических преобразований: приватизация, уход государства из экономики, свободное предпринимательство, рыночная система ценообразования, конкуренция, частная собственность.

Неэффективная приватизация, плохое администрирование, коррупция в системе государственного управления, разрыв прежних производственных связей в первые же годы самостоятельного развития привели республику, как и другие страны СНГ, к глубокому экономическому кризису и изменению структуры экономики.

Это была социально экономическая модель «проедания советского наследия» и поиска новых рынков на фоне снижающейся номенклатуры экспортного потенциала республики. При этой модели основой элиты (тех, кто руководил де-факто ресурсами и формировал новую ценностную систему власти) стали в массе своей выходцы из партийной номенклатуры, образовавшие замкнутую касту к концу 90-х годов, в рамках которой осуществляли управление ресурсными потоками в целях личного обогащения. Эта система была нестабильна, поскольку имела низкую «питательную базу» для населения и элиты и отсутствие сильного силового блока, способного поддерживать систему в формате авторитарного строя на основе местных родоклановых традиций.

В итоге в Кыргызстане произошли две неправовые смены (реорганизации) режимов в 2005 году и в 2010 году.  Внешне эти процессы напоминали народную революцию в формате майдана или народного бунта, но, по сути, были внутриэлитными процессами устранения дисбаланса между региональными элитами. Суть дисбаланса заключалась в том, что монополизация на насилие и распределение ресурсов одним кланом (понимается в расширенном виде: родственники, друзья, клиенты) приводили к тому, что оставшаяся часть элиты объединялась на защиту своих интересов.

Эти неправовые реорганизации элитного дисбаланса имели ситуативную геополитическую ориентацию, но не меняли уровень компетенции, структурные связи и ценностную модель элиты.

На краю эпохи сытых двухтысячных 

Последние 15 лет экономическая модель Кыргызстана строилась на следующих «китах»:

Во-первых, реэкспорт товаров из Китая, ОАЭ и Турции в СНГ и страны Восточной Европы. В  2011 году реэкспорт «Дордоя» составлял около 80 процентов от общего экспорта страны, и только его пятая часть приходилась на продукцию отечественного производства.

В 2010 году объем торговли через неформальные каналы составил более 3 500 миллионов долларов, из них для Казахстана и России предназначены товары на сумму, превышающую 2,9 миллионов долларов. Пятая часть от этого объема проходила через рынок «Карасу», а остальное – через «Дордой». По разным оценкам, на рынках «Дордой», «Карасу» работали от 35 до 70 тысяч человек и от 150 до 400 тысяч были заняты в секторах, обслуживающих реэкспортную торговлю в республике. Оборот реэкспорта только с учетом официальной статистики давал не менее четверти ВВП Кыргызстана.

Успех реэкспортной экономики определялся одновременным участием КР в ВТО и зоне свободной торговли СНГ, а также введением патентной системы налогообложения торговцев и упрощенным режимом государственного регулирования импорта и продажи «базарных товаров». К примеру, в Кыргызстане физические лица, в отличие от других стран, имеют возможность осуществлять таможенную очистку и уплату налогов, взимаемых при импорте этой категории товаров, не на основе таможенной стоимости товаров, а на основе их веса (Постановление ПКР № 976 от 31 декабря 2004 г.).

С 2010 по 2014 год таможенно-административные препятствия с Казахстаном и закрытие границ с Таджикистаном и Узбекистаном сократили  реэкспорт по всем направлениям. Только на  «Дордой» в его лучшие годы  ежедневно с товаром прибывали 150-200 грузовиков, то с 2012 года каждый день товар доставляли уже  около 40-50 машин.

Во-вторых, переводы трудовых мигрантов. В 2013 году объем переводов физических лиц в Кыргызстан составил треть структуры ВВП (для сравнения: в Таджикистане — половину, в Молдове – 15 процентов). В 2013 году сумма переводов в Кыргызстан превысила 2 миллиарда долларов, что больше, чем объем прямых иностранных инвестиций, поступающих в страну.

Однако сейчас поступления от трудовых мигрантов становятся все меньше. К ноябрю 2015 года переводы трудовых мигрантов снизились на 28,3 процентов с начала года. В денежном выражении снижение составляет 400 миллионов долларов с начала года. Причем 97 процентов из общего объема международных переводов составляют рублевые переводы. Важно отметить, что в рублевом номинале объем переводов вырос, но в долларовом значении упал в связи с девальвацией рубля в 2014 году и волатильностью российской валюты.

В-третьих, немаловажную роль играют доходы от деятельности золоторудного месторождения «Кумтор». В 2011 году платежи на территории Кыргызской Республики (включая налоги, плату за аффинаж, оплату местным поставщикам за поставку товаров и услуг, выплаты по инфраструктуре, благотворительность и пр.) превысили 383 млн. долларов.  В 2013 году платежи снизились до  $270 млн (7,7% ВВП КР).  В 2014 году выплаты увеличились до  $283 млн, но это составило 7,4% от ВВП КР. Эта негативная тенденция обусловлена снижением цен на золото во всем мире, не говоря уже о колебаниях цен на акции предприятия, для которых постоянная угроза национализации и политические спекуляции играют негативную роль. Общие выплаты за период работы компании с 1994 по 2014 год составили более $2 млрд 707 млн.

В-четвертых, швейная отрасль. В состав современной лёгкой промышленности Кыргызстана входят около 200 предприятий, образующих текстильно-трикотажный, швейный и кожевенно-обувной-меховой комплексы, которые выпускают широкий ассортимент товаров. Швейная промышленность страны поднялась за счет дешевой растаможки сырья из Китая, Турции, Южной Кореи, дешевой рабочей силы (в советское время в республике работало более 30 крупных предприятий лёгкой промышленности), открытого рынка стран СНГ и знания рынка (лекала под потребителя, нужные ростовые линейки, фасон).

По разным оценкам в отрасли работало от 160 до 300 тысяч человек. Швейная промышленность быстро развивалась в 2000-х годах, и объем производства увеличился в семь раз в период с 2004 по 2012 год. В 2013 году он составил $146,2 миллиона, что стало на 40% меньше чем в 2012 году. По данным Минэкономики, темпы производства швейной продукции заметно снизились за последние два года: по итогам 2014-го показатель упал на 23,6%, за первое полугодие 2015 года снижение составило 40 процентов от аналогичного периода прошлого года. Снижение объемов производства швейной промышленности в основном связано с экономическим кризисом в регионе, девальвацией национальной валюты и снижением покупательской активности на рынках России и Казахстана.

Резюмируя, можно сказать, что кризис кыргызской модели начался в 2011 году и перешел в критическую фазу в 2015 году. Все четыре столпа экономики КР оказались под угрозой. Реэкспорт — в силу того, что закрылись рынки сбыта ЕАЭС после начала функционирования Таможенного Союза. Швейная отрасль потеряла свои преимущества по цене товара после того как Россия вошла в ВТО.  Доходы от «Кумтора» зависели от мировых цен на золото и политической  стабильности внутри республики. Дольше всех страну кормили «мигранты», но после обвальной девальвации рубля в 2014 году и продолжающейся валютной нестабильности в 2015 году, а также после обесценивания тенге в 2015 году под угрозой оказался и реэкспорт, и швейная отрасль. Торговля, услуги аренды, бурно развивающиеся с 2011 по 2014 год, строительство также испытали сильнейшие шоки.

Новая евразийская модель: в надежде догнать уехавший поезд

В конце 2011 года стало очевидно, что смена социально-экономической модели развития республики неизбежна. Создание Таможенного Союза (до ЕАЭС) изначально элиминировало социально-экономическую модель Кыргызстана, построенную на преференциальном использовании рынков ТС. Вопрос вступать или не вступать был очевиден для любого дальновидного политика, желающего сохранить политическую стабильность в республике. Однако они не учли того, что любой экономический союз — это не рецепт решения проблем страны, а набор возможностей, которые можно реализовать при определенных усилиях.

Условия были. В 2014 году объем взаимной торговли в странах Единого экономического пространства за четыре года увеличился с 47,1 до 57,4 миллиардов долларов США.  После резкого роста объема взаимной торговли в 2010-2011 годах, вызванного как эффектом низкой базы, так и либерализацией взаимной торговли после формирования общего рынка товаров, с 2013 года произошло замедление товарооборота, перешедшее в спад (в текущих ценах).

Стоит отметить, что на фоне сокращения объемов взаимной торговли последовательно снижался и коэффициент «интеграции»: доля взаимной торговли в совокупном объеме внешней торговли государств-членов ТС и ЕЭП за период 2012-2014 гг. снизилась с 13 до 11,7 процентов.  В 2014 году торговля Кыргызстана со странами ТС составляла 40 процентов от всего внешнего товарооборота страны, причем экспорт составлял 26 процентов, импорт – 44 процента.

Официально оформившаяся в виде парламентской республики политическая система в формате клановой элиты без проектного мышления, занимающаяся извлечением сиюминутной прибыли в рамках краткосрочных бизнес-схем аренды, реэкспорта, купли-продажи, не сможет конкурировать с крупными государственными и олигархическими корпорациями РФ и Казахстана. Наибольшие экономические дивиденды от вступления КР в ЕАЭС республика могла получить, вступив в 2011-2012 годах. Но фактическое вступление в августе 2015 года совпало по времени с системным кризисом социально-экономических моделей в странах ЕАЭС. Негативные последствия от вступления стали ощущаться как раз во время шестых парламентских выборов.

Монополизации власти – новый элемент модели?

По итогам выборов в парламент шестого созыва, правящая партия СДПК и ее клон, партия «Кыргызстан», получили 56 мандатов из 120 в Парламенте, что значительно укрепило парламентскую систему на основе президентской коалиции.  Партия «Республика-Ата-Журт» и ее лидер О. Бабанов рассматривается в качестве сильного претендента на президентские выборы, которые состоятся в 2017 году, поэтому его партия правящими элитами сознательно отодвигается на обочину политического процесса. Партия «Республика-Ата-Журт» получила 28 мест в парламенте из 120, но ей не дали возглавить ни одного парламентского комитета,  хотя в условиях Кыргызстана это может придать дополнительные очки О. Бабанову в случае очередного провала правительства и правящей коалиции и создать новую социально-экономическую модель.

Суть сложившейся ситуации в том, что впервые за 25 лет независимости от элит КР требуется целенаправленная политика по созданию адекватной в нынешних реалиях социально-экономической модели, обеспечивающей достойный уровень жизни при приемлемом уровне безопасности, и по созданию вертикали власти, не имея на этого таких ресурсов, как в РФ и Казахстан. Это меняет всю систему. Это подразумевает усиление единоначалия в принятии решений, некий аналог просвещённого авторитаризма без тех перегибов (иначе в рамках текущей политической культуры и внутриэлитного баланса сил будет очередная внеправовая перегруппировка элиты) по концентрации ресурсов в рамках режима «семей» А.Акаева и К. Бакиева.

Проблема заключается в том, что пройти в парламент Кыргызстана (за редким исключением ориентирующейся на лидера партии небольшой когорты молодежи, инвалидов, женщин в рамках квот) смогли лишь лидеры, имеющие широкие патронажные и клановые сети. И эти сети формировались на основе освоения товарно-денежных потоков на основе предыдущей модели устройства общества. К примеру, уже на прошедших   парламентских выборах 4 октября 2015 года в парламент не смогла пройти партия владельцев реэкспортных рынков «Дордой» и «Кара — Суу» «Бутун Кыргызстан Эмгек». Их политические амбиции не соответствовали тем финансовым и человеческим возможностям, которые имели лидеры партии еще пару лет назад.

Поэтому президенту придется лавировать между политически возможными решениями (на основе интересов существующей элиты) и надвигающейся экономической неизбежностью смены модели функционирования бизнес-схем и социальных процессов.

Политическая лояльность в обмен на гранты и экспорт рабочей силы

В обмен на геополитическую лояльность по отношению к России и Китаю Кыргызстан получает те возможности, которые помогут республике пережить ближайшие годы кризиса. Это модель сиюминутного выживания. Воплощать эту политику доверили действующему премьер-министру Т. Сариеву, который уже до выборов очертил контуры новой модели развития, предпосылки к которой были заложены А. Атамбаевым.

Суть схемы, которую можно описать как «чуть лучше, чем катастрофа».

1)         Для поддержания социальной стабильности в КР необходимо или создать рабочие места (речь идет о сотнях тысяч рабочих мест), или способствовать выезду работоспособного населения на заработки в страны ЕАЭС. Для этого президент неоднократно лично вел переговоры по выведению из черных списков трудовых мигрантов в РФ. И добился впечатляющих результатов: на 1 ноября 2015 года, по данным миграционной службы РФ, из «запретников» выведены около 50 тысяч мигрантов, осталось вывести еще 70 тысяч кыргызстанцев. Протащив вступление в ЕАЭС, А. Атамбаев добился того, что граждане Кыргызстана  могут работать в России без патентов, квот,  сдачи экзамена на знание русского языка,  и других разрешительных документов, что, в общем, позволяет минимально экономить для одного трудового мигранта не менее 50 000 рублей ежегодно. Это позволило переломить тенденцию роста возврата трудовых мигрантов в республику. Согласно данным ФМС РФ, на 5 ноября 2015 года количество мигрантов из Кыргызстана  в России составляет 526 502 гражданина (это на 6 000 человек больше, чем месяцем ранее, но на 5% меньше, чем год назад), а также 1 943 384 граждан Узбекистана и 933 155 граждан Таджикистана.  Для сравнения на 4 августа 2014 года, на территории РФ официально находились 2 551 309 граждан Узбекистана, 1 170 403 Таджикистана, 555 003 гражданина Кыргызстана.

После вступления КР в ЕАЭС в августе 2015 года наметилась положительная динамика.  Если сравнивать с Узбекистаном и Таджикистаном, не входящими в ЕАЭС, то там наблюдается непрекращающаяся отрицательная динамика с августа 2014 года.

2)         Перманентно дефицитный бюджет регулярно пополняется грантами из России, льготными кредитами и грантами от АБР, Всемирного Банка,  Китая. На 4 ноября 2015 года внешний долг Кыргызстана составил 3,4 млрд. долларов. С  2011 по 2013 год размер внешнего долга ежегодно увеличивался от 6,8 до 16,2 процента. В 2014-м уровень долга вырос сразу на 28,8 процента – до 54 процентов ВВП. Инфраструктура, необходимая для развития государства строится в основном за счет китайских кредитов. Внешний долг Кыргызстана перед Китаем с 2009 года вырос в 22 раза. За счет займов из Китая строятся альтернативная дорога «Север-Юг», ЛЭП «Датка-Кемин» и проводится модернизация ТЭЦ Бишкека.

3)         Собственное производство  будет расти, в основном за счет роста сборочных производств китайской техники и развития месторождений «Джеруй», «Талдыбулак Левобережный» с привлечением иностранных инвесторов. Однако для этого нужно гарантировать инвесторам безопасность и возвратность инвестиций.

«Прогон» ускоренной экономической модернизации, гармонизация с нормами и стандартами ЕАЭС в десятках отраслей, преодолевая правовой нигилизм и недееспособность государства как системы создания и поддержания инфраструктуры — это уже сложно.  На фоне социального кризиса и слабой вертикали власти это становится потенциально опасно.

Выводы

Вступление Киргизии в ЕАЭС — это попытка элит сбалансировать экономику после обрушения социально-экономической модели страны, базировавшейся на реэкспорте товаров из Китая, Турции в страны ЕАЭС и переводах трудовых мигрантов. По данным Нацстаткома, каждый третий житель Кыргызстана находится за чертой бедности. Это выдвигает на первый план экспорт трудовых ресурсов за пределы Кыргызстана, что становится возможным в рамках проевразийской позиции руководства Кыргызстана.

Высококонкурентные парламентские выборы в республике прорисовали внутриэлитную расстановку сил, когда в парламент смогли попасть наиболее влиятельные политики, готовые играть по правилам действующего президента и встраиваться в вертикаль власти, но до тех пор, пока им гарантируется политическая неприкосновенность. В условиях сокращения ресурсных потоков, основная угроза для страны – это некомпетентная и коррумпированная деятельность элиты в парламенте и правительстве. В дальнейшем эта ситуация может привести к ухудшению жизненного уровня населения, в результате чего будет потерян кредит политического доверия для проведения тяжелых экономических реформ.

Для получения дальнейшей легитимности команде А. Атамбаева необходимо будет провести социально-политические реформы наподобие тех, что провел М.Саакашвили в Грузии и Ли Куан Ю в Сингапуре. Учитывая социально-политическую структуру общества, правовую сознательность граждан, уровень криминализации общества, это будет сделать непросто. Но и откладывание системных реформ приведет сначала к узурпации власти, созданию новой «семьи», а затем к внеправовому устранению межэлитных дисбалансов.  Что каждый раз грозит перерасти в гражданскую войну. И каждая такая «перезагрузка» отбрасывает экономику республики на годы в прошлое.

Новая социально-экономическая модель закладывает более ярко выраженную и политически осознанную политическую лояльность части правящей политической элиты Кыргызстана перед российскими элитами в обмен на преференции, гранты для поддержания статуса-кво. Потенциально это опасно и тем, что в случае продолжающегося кризиса в России, кыргызская модель так и не станет устойчивой.